Сегодня у нас родился Курт Дональд Кобейн.

Кому это имя ничего не говорит – могут смело закрывать сей ресурс и заниматься своими делами. А я продолжу. «У нас родился» - это конечно же не у нас, а в захолустном штате Вашингтон, в захолустном городке под названием Абердин. Как явствует из названия поселка – основан он был ещё шотландскими переселенцами. И не удивительно, что в теле Курта текла ирландская, английская, шотландская и немецкая кровь. Правда говорят, что его предки с Северной Ирландии сначала обосновались в Онтарио (Канада), но из-за морозов переехали «на юг» и пустили корни в Абердине. 
Как и у большинства левшей, у Курта с раннего детства проявились нехилые таланты. Конкретно – в рисовании и пении. По художественному творчеству могу сказать, что это несколько необычно… но ведь есть люди, которых вставляет Дега, Моне, Веласкес… 

Аццкий сюр, не правда ли? Но это вы ещё не видели творений Делакруа)) а на самых дорогих полотнах Пикассо ваще хер пойми чё нарисовано… и ничо – платят люди миллионы… 
Что касается пения, то в этом плане Курт был классическим ребенком. На всех семейных посиделках он был запевалой - очень тонко инстинктивно чувствуя такт, ритм и мотив исполняемого - с приятным детским голосом, и если не врут родственники, то бывало доставал и третью октаву. При этом никто его ничему не учил – чисто интуитивно. Кстати, о родственниках. Известно, что ирландские семьи очень многочисленны. Семья Кобейна – не исключение. Его отец был пятым сыном при трех сестрах, а мать была старшей среди четырех сестер и двух братьях. Т.е. родни на семейные праздники собиралось шопростопесдетс! Неудивительно, что волноваться перед публикой Курт перестал уже в раннем детстве… Да он и сам был не единственным ребенком в семье… Вобщем, подрастал обычный милый ребенок, с самыми обыкновенными детскими склонностями и интересами. 
Громом среди ясного неба стал развод родителей. Неокрепшая юношеская психика дала сбой. Развод длился около двух лет, отец не хотел разрушать семью, но в какой-то момент плюнул на тягомотину и подписал все документы. И как-то вдруг Курт повзрослел... Одномоментно превратился из мальчика в замкнутого циничного юношу. Отсюда наверное и надо начинать депрессивный творческий путь Кобейна… в картинах появились суицидальные нотки, он почти прекратил общение со сверстниками, через раз посещал школу потому, что не мог общаться с детьми, имеющими нормальную полную семью… 
По суду дети остались с матерью, но та быстро выскочила замуж за молодого бездельника, который не брезговал и рукоприкладством. Совместное проживание стало невозможным… Подавшись к отцу он узнал, что тот тоже женился на тетеньке с двумя детьми и скоро у него появился и сводный брат. Отношения с мачехой тоже не заладились. Впрочем, родни хватало и Курт мог не заботиться о крыше над головой, ночуя седня у одних, а завтра у других… однако периодически он ночевал под мостом через местную Искитимку, где потихоньку начал пописывать песенки. Первые его стихи были полны слез о семье, он очень любил своих родителей, но в силу независящих от него причин не мог с ними жить и очень сожалел об этом. Надо отметить, что в то время он был страшным битломаном, более ярого поклонника «Битлз» в Абердине было не сыскать… и в своих первых песнях он просто перепевал хиты битлов накладывая свои полные юношеской депрессии стихи. На 14-й день рождения один из дядек (ща уж не вспомню имя – у него их было шоконьнаёп) подарил Курту электрогитару – самый настоящий «Fender»! – и глянцевый журнал про «Sex Pistols». Историками принято считать именно этот день стартовым в творчестве Кобейна, но я с этим не согласен.. впрочем не суть.

Махом освоив шестиструнку и ознакомившись с панк-культурой Курт побырому сколотил группу (дело не хитрое) и начал искать свой путь. Дорога вырисовалась однозначно – Сиэтл. В Америке как-то быстро костенеют ярлыки, например Детройт – автомобильная столица Америки – слышали же такую фразу? Так вот Лос-Анджелес был столицей поп-музыки, Нью-Йорк – столицей негритянского речитатива, Сан-Франциско – столицей рок-музыки, а Сиэтл считался (и считается) столицей альтернативного музла. Куда как не в Сиэтл податься молодому ищущему себя юноше?

Именно туда и направился наш седняшний именинник. Через родственников был найден бар, согласившийся предоставлять сцену и аппаратуру для Курта и Ко, тут его и поперло… подвезло еще кабак оказался достаточно либеральным : в нем собирались тэды, моды, всякие битники и прочие хипари. Слушатели нередко помогали Курту со звуком, рифмой, настроением… личный состав менялся с калейдоскопичной скоростью, кто-то играл пару дней и уходил, кто-то неделю и тоже пропадал… Время медленно утекало в алко- и нарко-пати… 
В армию Курта не взяли, признав негодным по причине хронического бронхита, надо было как-то реализовывать себя на гражданке, а акромя как вызывать звуки из гитары и рисовать картины в духе пост-импрессионизма мы ничего не умели. В какой-то момент Кобейн с группой шабашников таки умудрился сделать демо-запись одной из своих песен. Это был прорыв! С этой записью к нему и пришел Крис Новоселич (двухметровый десантник-дзюдоист, сын хорватских эмигрантов) с предложением объединить усилия в пропаганде нового стиля музыки. К тому времени Курт уже плотно экспериментировал с новым звуком, соединяя хард с панком. Т.о. Кобейн стал отцом нового стиля, которому присвоили название ГРАНЖ (от американского сленгового grunge – нечто отталкивающее, отвратительное). Изначально гранж задумывался как протест против роскоши и респектабельности сытого мира, против стандартов и усредненности личности. В конце 80-х это было очень актуально, да и вообще – любовь к бунту у молодежи в крови. Об этом и пел Кобейн. Появившись как протест против модного, попсового гранж вскоре сам стал модным, Кобейн породил целую субкультуру, которая впоследствие вошла во все слои общества. Но это потом. А пока… в одной из пьяных драк был выловлен Дэйв Гроль – музыкант от Бога, играющий казалось абсолютно на всех инструментах, ну может кроме арфы)) на тот момент лидер одной из самых популярных в Сиэтле хард-команд. Дэйв виртуозно владел гитарой, басом, виолончелью, клавишными… но вопрос стоял в ударнике. «Барабаны – так барабаны» - сказал Гроль и задал ритм… 

И наконец в 1991-м, когда СССР еще не отошел от ГКЧП, а Меченый носился по Европе спасая свою задницу, мир погрузился во тьму. Вышел первый альбом «Нирваны» (кстати, до этого наша троица сменила с десяток названий) - Nevermind. Америку охватила истерия. Заглавная песня «Smells Like Teen Spirit» мгновенно порвала все чарты и в первую же неделю стала мультиплатиновой. ПендоСМИ сразу оценили масштабы бедствия и подхватили истерию… хуле, Америка – коси бабло, похуй из чего… Стиль гранж твердо вошел в моду как протест против привычного, сочетая несочитаемое… неожиданно Кобейн стал кумиром миллионов, так сказать «голосом поколения Х». 
Признаюсь, на меня этот альбом произвел неизгладимое впечатление. Не скажу, что он перевернул мою жизнь, но она потекла по-другому. До нас он докатился только в 92 году, я тогда только поступил в Сельскохозяйственный институт… само собой быстро сколотилась банда единомышленников (а как же?! Бунт – он, сука, в крови у молодежи))) Можете себе представить тяжинских или тисульских ребят – этакое классическое сельское быдло – которым впаривают за гранж, эклектику, депресняк… Большая часть родни у них либо сидело, либо сидит, им бы че-нить незамысловатое, типа «а я фуфаечку покрепче натяну…», контингент готовый часами слушать Круга вдруг внимает аЦЦкий хардкор в исполнении до безобразия обросших чуваков… сейчас смешно и удивительно как у нас ещё ёбла оставались целыми после концертов))) хыхы)) Такие аккуратно подстриженые чоткие пацанчики, все как один в «шустерах», на корточках… и мы – четверо в драных джинсах, с гитарами наперевес, потрясая патлами, загоняем за никому непонятные категории… Эх, время было…. Где мои семнадцать лет……

Ну да вернемся. Кобейн стал кумиром миллионов. А этого он как раз не хотел, он был не готов к этому, он этого боялся… Как показало будущее именно проверку медными трубами Курт и не прошел. Ни для кого не было секретом, что Кобейн увлекался легкими галлюциногенами… но с приходом славы легкие препараты сменились тяжелыми и в конце концов героин победил. Незадолго до этого Курт встретил свою музу… Ну как музу? Тоже очень условно. Симпотная разбитная вокалистка дефчячей панк-бригады «The Hole» Кортни Лав (наст. имя Мишель Харрисон) давно петляла вокруг замкнутого Кобейна, тот делал вид, что не замечает, хотя сам втихаря тоже интересовался девочкой… на одном из совместных выступлений звезды наконец сложились в пасьянс и они зажили долго и счастливо))

Так вот сколько Кортни не закрывала Курта в лечебницах, сколько сама с ним лечилась – всё бестолку. Героин победил. Кобейн проходил курс, возвращался домой и начинал заново. И только музыка не давала ему сторчаться в конец… Он не позволял себе во время концертов и перед ними. После – да, пожалуйста, но перед – никогда. На некоторых концертах даже видно как его ломает, но раскумареным на сцену он никогда не выходил. Рождение дочери в августе 92-го он встретил в клинике, там он впервые её увидел… там же он видел её и в последний раз. 

Но между этими событиями произошел выход еще одного альбома «Нирваны» - In Utero. Дабы уменьшить количество поклонников Кобейн намеренно сделал его максимально мрачным и тяжелым, но добился обратных результатов. Теперь гранж стал мейнстримом, модой в моде, не слушать «Нирвану» означало выпасть из тренда, бесконечно отстать от современности… А Кобейна все чаще стали посещать мысли о суициде… Вроде бы Кортни вывезла все ружья из дома (Курт очень любил пострелять и умел это делать), но где там… 
5 апреля 1994 года тело Кобейна было найдено в пристройке над гаражом по домашнему адресу в Сиэтле. Губы были обожжены порохом, а затылок отсутствовал как таковой. Рядом стояла нехитрая конструкция с зажатым в тиски ружьем и протянутой к нему через трубу веревкой. Само собой всё списали на самоубийство. Однако вскрытие потом показало, что в Кобейне было столько героина, что он был просто не в состоянии дергать за веревочку… это примерно как смерть Есенина : ну повешался и ладно… только галстук, на котором он вздернулся был не из его гардероба. Так и Кобейн – ну застрелился и бох с ним, и пофигу, что он был настолько перекрыт, что физически не мог застрелиться. В обоих случаях результаты расследования смерти (или убийства) покрыты мраком.

Оценивая творчество «Нирваны» лично для меня эталоном Кобейна стала песня «In Bloom», в ней он весь, в ней он максимально самовыражается. И клип снятый на эту песню только дополняет мое ощущение.